Таня Гроттер и Исчезающий Этаж - Страница 32

Таня засмеялась. Ей было хорошо известно, что Баб-Ягун и Горьянов просто на дух друг друга не переносят, примерно как она сама и Гробыня.

– Ягун! Только спустись! Я тебя убью! – заорал взбешенный Горьянов, подпрыгивая и пытаясь ухватить Баб-Ягуна за ногу.

– Угрозы – оружие дураков! – заявил Ягун, поднимаясь на пылесосе чуть выше. – Номер третий. Катя Лоткова. Защита. Пылесосик «Грязюкс». Катю очень любят драконы и не только драконы… Я тоже, например, всегда люблю смотреть на ее игру. И еще как она улыбается!

– Ягун, мне что-то капнуло на лоб! – засмеялась Лоткова.

– Не обращай внимания! Это я раздаю всем майонез на ужин… – пояснил Баб-Ягун, предупредительно отодвигая трубу в сторону.

Он облетел над полем небольшой круг, дразня, пронесся над головой у Горьянова и замер в трех метрах от трибуны.

– Номер четвертый, Семь-Пень-Дыр. Отличный нападающий с удивительной реакцией. Вот только до сих пор не пойму, зачем он превратил свою учительницу в выдру?.. Номер пятый, Рита Шито-Крыто. Кто же не знает Риту и ее гитару с прицепом? Номер шестой, Кузя Тузиков. Полузащита. Если бы он так часто не падал со своего реактивного веника, цены бы ему не было… Номер седьмой Юра Идиотсюдов, капитан команды. Обладает очень громким голосом и на всех орет. Больше ничем не примечателен.

– ЯГУН!!!!!! – возмущенно рявкнул номер седьмой.

– Ну что я говорил? Все слышали голосок нашего капитана? – обрадовался Ягун. – Это я тебя специально доводил, не обижайся… Номер восьмой… Ну что тут скажешь? Раньше номером восьмым был Рома Кисляков. Однако он ушел из команды. Теперь вместо него я – Баб-Ягун, единственный и неповторимый.

– Чем это ты неповторимый? Ушами? – заржал Демьян Горьянов.

– Глупо, тупо и нелепо! Там, где у меня чувство юмора, у тебя круглый нолик! – парировал Баб-Ягун, капая ему на нос майонезом.

– Номер девятый, Лиза Зализина, – продолжал он. – Летает на часах с кукушкой. Все бы хорошо, да только кукушка клюется как чокнутая. Причем почему-то клюет только своих… И, наконец, десятый номер, Таня Гроттер. Королева полета. Ее старинный контрабас просто супер! – в голосе у Ягуна появилось искреннее восхищение.

– Да ладно тебе, – хмыкнула Таня.

Однако в глубине души слышать такое про себя ей было приятно. Вот только не подвести бы в решающий момент, не упустить мяч, не испугаться огненной пасти дракона!

– Вот такая вот у нас команда! С такой командой глупо бояться бабаев! – с воодушевлением воскликнул Баб-Ягун.

Неожиданно крайний левый ангар затрясся. Из отверстий в его крыше повалил густой белый дым. Тотчас со всех сторон к ангару кинулись джинны, выполнявшие в Тибидохсе роль драконюхов.

– Это Гоярын. Он снова разбушевался, – озабоченно сказала Катя Лоткова.

Многие называли ее самой красивой девчонкой во всем Тибидохсе. И недаром. Когда она жила в мире у лопухоидов, весь асфальт возле ее дома, все лифты и весь подъезд были исписаны признаниями в любви. По вечерам на каждой ступеньке сидело по поклоннику. Это было бы еще терпимо, не будь в доме девять этажей… Наконец, даже волшебники забили тревогу, и Сарданапал велел перенести Катю в Тибидохс. И точно – все дело оказалось во врожденной приворотной магии, которую Катя унаследовала от своей прабабки-колдуньи.

Гоярын снова ударил хвостом. Бронированный ангар загудел, как пустая консервная банка. Оглушенные джинны, зажимая руками уши, стали выскакивать наружу. А Гоярын все ревел и ревел.

Ребята подбежали к ангару. Заглядывать внутрь никто не решался, поскольку там бушевало настоящее пламя. Его раскаленные струи ежеминутно прорывались наружу. А в промежутках слышно было, как Гоярын с хрипом втягивает воздух и сразу же вновь начинает дышать огнем, прогоняя остававшихся еще джиннов.

Когда из ангара выскочил последний закопченный джинн и, закричав что-то, возмущенно испарился, к ангару, прихрамывая, подошел Соловей.

– Не нравится мне это… С Гоярыном что-то происходит. Сейчас январь, и он должен быть в спячке. А он проснулся. Уже три дня его никак не успокоят, – сказал он.

– Он не заболел? – спросила Таня.

Соловей задумчиво посмотрел сначала на нее, потом на раскалившуюся дверь ангара и пожал плечами.

– Надеюсь, что нет… Жду вас завтра ровно в шесть! Никому не опаздывать! – велел он.

* * *

На другой день на снятии сглаза Зубодериха вздумала отработать с учениками куриное заклятие.

– Считайте это проверочным заданием. У вас есть двадцать минут, чтобы его снять! Приготовились? Начали! – произнесла она и, небрежно щелкнув пальцами, что-то негромко пробурчала себе под нос.

Из ее кольца выскочила красная искра. Сразу же класс заволокло розоватым дымом. На несколько секунд все скрылось из виду. Когда же дым рассеялся, Таня увидела, как Рита Шито-Крыто, захлопав руками как крыльями, вскочила с ногами на парту и, вытягивая шею, громко закукарекала. Гробыня Склепова и Лиза Зализина немедленно отозвались ей со своих мест.

Дуся Пупсикова на корточках прыгала по классу и все время оглядывалась, взволнованно квохча. За ней торопливо прыгали цыплята: Верка Попугаева и Баб-Ягун. При этом Верка Попугаева держала во рту какую-то нитку, явно принимая ее за червяка.

Но потешнее всех было наблюдать за Гуней Гломовым. Здоровенный гориллообразный недоросль, явно возомнивший себя несушкой, с озабоченным кудахтаньем высиживал… пенал.

– Чего они все? С ума посходили? – удивилась Таня, но тут часть розоватого облака доползла и до нее.

А еще через несколько секунд Таня с изумлением обнаружила, что сидит на полу и пытается носом клевать зерна. Это было странное, очень странное ощущение… Она была курица и одновременно не курица. И мысли у нее тоже были какие-то половинчатые – частично ее собственные, частично куриные.