Таня Гроттер и Исчезающий Этаж - Страница 52

К оглавлению

52

Глава 12
О буках, бяках и… бабаях

Это была ее первая весна на острове. Таня была изумлена, как стремительно она наступила. Кажется, еще несколько дней назад всюду были слякоть и лужи, а потом по холмам, оврагам, по выветренным склонам гор пробежала зеленая волна.

Странно было смотреть на корявые деревья в лесу, подернувшиеся вдруг нежно-зеленой, трепетной и словно расплывчатой еще листвой.

Купидончики совсем забросили свои почтальонские обязанности и целыми днями носились над клумбами, весело попискивая, хохоча и пуская в кого попало золотистые стрелы.

Русалка целыми днями лежала на отмели и грелась на солнце. Когда к ней подходили, она брызгалась и швырялась рыбьими скелетами. Больше всех, разумеется, доставалось Поклепу, потому что остальные обходили пруд стороной.

Завуч из бывших черных магов бегал вечно мокрый, дерганый и злой. Даже Сарданапал не отваживался с ним заговаривать. Дел у Поклепа было множество: нужно было подготовить Тибидохс к встрече болельщиков и участников кубка мира по драконболу, который должен был начаться уже через несколько дней.

Но уже сейчас Поклеп наклеил на драконий ангар огромную афишу с оживающими буквами:

...

27 марта

главный драконбольный стадион Буяна

СБОРНАЯ ТИБИДОХСА – БАБАИ

ОСОБЫЕ ПРАВИЛА Всемирного чемпионата по драконболу

Запрещается:

1. Проходить на трибуны без билетов.

2. Занимать чужие места.

3. Дразнить драконов, проникать на поле во время матча.

4. Накладывать на судей и арбитров, а также на игроков команд роковые проклятия.

5. Драться, используя боевые искры, заговоры, сглазы, запуки, а также зонтики, дубинки и кирпичи.

– Класс! – насмешливо воскликнул Баб-Ягун. – Обожаю Поклепа! Хочешь драться – дерись! Только не используй зонтики и запуки! Ну-ка посмотрим, что он разрешает.

...

Допускается:

1. Использовать талисманы счастья и амулеты удачи.

2. Запускать фейерверки, салюты, вопилки и прочие магические и немагические средства выражения восторга.

– А вопилки напрасно разрешили! – прокомментировал Ванька. – Вот увидите, перед вторым матчем их уже запретят. На прошлом чемпионате то же самое было. Кому охота оглохнуть в самом начале? А ты, Таня, что думаешь?

– Угу. Никому неохота, – согласилась с ним Таня, довольная, что Баб-Ягун и Ванька наконец оттаяли.

Неприятный случай с заклинанием хаоса был на время забыт, да и Чума-дель-Торт не появлялась больше на Черных Шторах. Только надолго ли?

Теперь Шторы день и ночь показывали полузащитника Жору Жикина – смуглого тринадцатилетнего парня. Похоже было, что Гробыня в очередной раз влюбилась. Семь-Пень-Дыр и Гуня Гломов были отправлены в отставку.

Каждое утро Гробыня с возмущенными воплями пыталась стряхнуть изображение Жикина со Штор, но оно всякий раз показывало язык и улетало на швабре с пропеллером. Шторы же принимались пакостно хихикать и хикикали до тех пор, пока в них не запускали дрыгусом-брыгусом.

Таню все это откровенно забавляло. Она слишком часто видела Жикина на тренировках, чтобы заблуждаться на его счет. Его швабра с пропеллером разгонялась и точно лихо, но только пока на пути у нее не вырастало какое-нибудь препятствие. Тогда швабра оказывалась даже бесполезнее, чем метла, и Жикина приходилось буквально выкапывать из песка, толстым слоем покрывавшего стадион.

– Завтра прилетят бабаи, – сообщил Ягун. – Знаете, где их поселят? В Башне Привидений. Поручик Ржевский уже сейчас готовится. Обещает, что будет выть и пугать бабаев всю ночь, чтобы они хуже играли. А Безглазый Ужас приказал Инвалидной Коляске, чтобы она до рассвета скрипела в комнате у их тренера.

– Это нечестно! – возмутился Ванька. – Надо сказать Медузии.

– Да ладно тебе. Всем известно, что бабаи используют запрещенные приемы. Думаешь, зачем им такая куча талисманов? А когда они начинают проигрывать, то еще и разбрасывают заклинания-ловушки. Попробуй потом что докажи, – сказал Ягун.

– Откуда ты знаешь? – не поверил Ванька.

– Моя бабуся триста лет смотрит все чемпионаты. Уж ей-то все их фокусы известны. Она и тренера бабаев знает – Амата. Говорит, представь что-то среднее между Поклепом и Клоппом и помножь это все на Тарараха.

Таня честно попыталась представить себе результат, но так и не смогла. Среднее между Поклепом и Клоппом находилось легко, а вот на Тарараха как-то не умножалось. В воображении что-то заедало.

Они только что вернулись с утренней тренировки. Таня не успела даже смазать воском струны и спрятать контрабас в футляр. Голова все еще слегка кружилась от множества бочек и мертвых петель, которые ей пришлось выполнить. На щеке была ссадина – Семь-Пень-Дыр не слишком аккуратно передал ей пас. Сложно было поймать мяч, пущенный с такой силой. Правда, едва ли в матче с бабаями будет проще.

Таня чувствовала, что Соловей О. Разбойник ею доволен, хотя чаще он ворчал, а хвалить никогда почти не хвалил. Разве что буркал под нос «ничего».

Вот только к новому смычку – подарку Медузии – Таня привыкала с трудом. Спору нет, он был гораздо лучше прежнего, но порой Тане казалось, что он ведет себя слишком своевольно.

Гоярын, уже проснувшийся, с чешуей, надраенной джиннами до слепящего блеска, тренировался вместе со всей командой. За зиму он отяжелел, и это беспокоило Соловья, который успел уже навести справки о драконе бабаев.

Баб-Ягун, прищурившись, всмотрелся в зеленую полоску горизонта.

– Проскочим к лесу? – предложил он. – Там сейчас здорово!

Подумав, что она как следует еще не видела Буяна, а Тибидохс – это далеко не весь остров, Таня легко вскочила на контрабас. Подождав, пока Ванька заберется позади нее, она позволила смычку прыгнуть в ладонь и произнесла заклинание. Баб-Ягун, пригнувшись к трубе пылесоса, уже мчался вперед.

52