Таня Гроттер и Исчезающий Этаж - Страница 41

– Вас, между прочим, подслушивают…

Баб-Ягун подкрался к двери и сильно толкнул ее. Дверь ударилась обо что-то твердое. Кто-то громко взвизгнул, упал, но сразу же вскочил и бросился наутек. Таня, выскочившая в коридор вслед за Баб-Ягуном, увидела только исчезнувшую за поворотом спину.

– Кто это был? – спросила она у Баб-Ягуна.

– Не знаю. Я не успел понять: он лицо руками закрыл. Но думаю, что мы за ужином легко его опознаем, – сказал Баб-Ягун.

– Как опознаем?

– А по фонарю. Ты видела, как я его дверью припечатал? Мало не покажется, – удовлетворенно произнес Баб-Ягун.

Когда они вновь вспомнили о поручике Ржевском, того уже не было. Безбашенный призрак просочился сквозь стену и исчез в неизвестном направлении.

Джинн Абдулла сизым туманом вился над конторкой. Огромная чалма сползала на лоб. Само лицо было белое, плоское как блин. С семью крупными бородавками. В отличие от обычных лопухоидных бородавок, бородавки джинна Абдуллы не пребывали в покое, а неторопливо переползали то на лоб, то на нос, то на подбородок.

Заметив Таню, Ваньку Валялкина и Баб-Ягуна, джинн неохотно оторвался от пожелтевшего пергамента.

– Чего надо? – хмуро спросил он. – Только не говорите, что забыли сдать книги. Прокляну на месте! Вчера я как раз придумал десяток отличных сглазов и одну уничтожающую поэму… Любой должник библиотеки, выслушав ее до конца, немедленно умирает в страшных судорогах. Вот послушайте…

Абдулла вытек из-за конторки и, закручиваясь спиралью, прочувствованно завыл хорошо поставленным басом:

Ролипродис хмырюм
Выжимайнус биллум …

– Не надо никакого выжимайнуса! Мы все сдали! – поспешно крикнула Таня.

Джинн Абдулла перестал бормотать и заглянул в толстую тетрадь, где у него были записаны все должники.

– Досадно, крайне досадно, – пробурчал он как бы про себя. – Ничего, прокляну в другой раз, ближе к экзаменам… Так чего вам надо?

Ребята переглянулись.

– Мы… э-э… хотим найти какую-нибудь книгу… – нерешительно начал Ванька.

– В самом деле? Здесь двести тысяч книг… – презрительно улыбнулся джинн.

Улыбка у него была отвратительная. Сквозь нее просвечивала полка с формулярами.

– Ванька хотел сказать, что нам нужна не просто книга. Нам нужна книга, в которой можно узнать про этот знак, – добавила Таня, протягивая джинну шип.

Абдулла брезгливо взял шип двумя пальцами, повертел и стал разглядывать знак. Его брови поползли на лоб, тесня бородавки.

– Откуда это у вас? – спросил джинн.

– Н… нашли, – сказала Таня, сама толком не зная, что заставило ее соврать.

Джинн недоверчиво посмотрел на нее.

– Нашли? Такие вещи просто так не находят. Разве что… – тут Абдулла многозначительно подмигнул, – в каком-то очень древнем и забытом коридоре… Не так ли?

– Э-э… Ну да… Именно там…

Джинн осклабился. Видно было, что он не поверил им ни на грош. Однако ложь его почему-то устраивала.

– Современные маги давно забыли, что такое по-настоящему сильные заклятия, – проскрипел он. – Они боятся, они трусят вызывать действительно могучих духов. Таким духам надо платить за их услуги… Платить дорогую цену… Очень дорогую цену…

Абдулла пригорюнился. Он рухнул на конторку и закрыл пухлыми ладонями лицо. На него нахлынули воспоминания.

– Все испортили эти слюнтяи, белые маги… – зашипел он с негодованием. – А началось все с Древнира. Ему, видите ли, хотелось все упорядочить. Он запретил вызывать сильных духов, запретил человеческие жертвоприношения. Теперешняя черная магия и в подметки не годится той, что была. Раньше такие знаки встречались на каждом шагу, не то что в наше время…

– А что это за знак? Что он значит? – спросила Таня.

Абдулла отнял от лица руки и выпрямился во весь свой немалый рост. Все семь бородавок на его лице победоносно зажглись.

– Это призывное клеймо, – сказал он. – Когда-то черные маги с удовольствием его применяли. Вот смотрите, здесь желобок, по которому на клеймо поступает кровь. Кровь должна быть всегда свежей. Самая слабая – у лопухоидов. Самая сильная – у гарпий, у единорогов, у драконов. Вонзаешь этот шип в жертву и ждешь. Иногда приходится ждать долго, очень долго. Все зависит от силы крови и еще от многих причин.

Баб-Ягун незаметно толкнул Таню ногой.

– А кого призывали этим клеймом? Какого именно духа? – спросил он.

Абдулла в досаде вскинул руки.

– О, наивнейший! Как же ты не понимаешь! Дух мог быть любым. В зависимости от того, кого нужно вызвать. А теперь прочь отсюда! Берите свой шип и брысь! У меня нет времени разговаривать с такими глупцами! Я хочу дописать свою «Поэму тысячи проклятий»…

Ребята уже направились к выходу, когда Абдулла вновь окликнул их.

– Хе-хе! Не заставляйте шип ржаветь! Запомните, он любит свежую кровь! – с заговорщицким видом произнес он.

Ребята выскочили из библиотеки. После того, что они только что услышали, непросто было опомниться. Даже джинн Абдулла, явно сочувствующий черной магии и ностальгирующий по временам, когда приносились кровавые жертвы, не поразил их так, как то, что им удалось от него узнать.

– Древняя магия! В Тибидохсе есть преподаватель или ученик, пытающийся вызвать кого-то из страшных духов… – задумчиво сказал Ванька Валялкин.

– Или уже его вызвавший, – уточнил Баб-Ягун. – Ведь шип был в шее у дракона не один день. Интересно, кому это было надо и зачем? Если бы Таня случайно не обнаружила его…

Ягун скорчил жуткую рожу, представляя, видимо, явившегося по зову духа – лопоухого, с вываленным языком и косящими глазками. Передразнивать была его стихия. Если бы в данную минуту вызванный дух оказался поблизости, он бы точно не удержался и стер бы Ягуна в порошок.